«Говорим, пишем и показываем правду», - Артем Ольхин дал интервью порталу "36on.ru"
– Артём, сейчас ведутся жестокие информационные войны между Россией и Западом, между Россией и Украиной. Скажите, пожалуйста, каковы основы информационной политики правительства ДНР в этом контексте? Какова главная концепция в информационном противостоянии западным и украинским медиа?
– У нас девизом Министерства информации является: «Говорим, пишем и показываем правду». И должен сказать, что это действительно так. Но хотелось бы обратить внимание на то, что был достаточно длительный период, когда Украина заливалась западными финансовыми средствами — и открывалось много интернет-медиа и всего того, что стало главным медийным фактором и импульсом Майдана в 2014 году. Вот на тот момент внутри Донецкой области тогда еще, потому что Донецкой Народной Республики еще не было, было несколько телеканалов, которых все любя называли «малыши». Например, «Торезская студия телевидения» или «Шахтерск», в Горловке «6ТВ»… — пять телеканалов небольших, они есть до сих пор. Мы их опыт переняли потом, как наследство.
Но не было ни одного канала, который базировался бы внутри Донецка. Даже канал, который назывался «К-61», который находится у нас на улице Куйбышева, где у нас сейчас базируется «Первый республиканский телеканал», он был подчеркнуто местечковый — подчеркнуто региональный. То есть, вся жизнь информационная была в Киеве. Я на примере телеканалов объясняю, чтобы это было проще, потому что, если полезть в сферу интернета или радио, или еще чего-то, то там точно такая же картина. Совершенно несопоставимы были бюджеты, уровни подготовки специалистов и так далее.
И поэтому в 2014 году все удивлялись, почему так происходит, когда они пишут, что мы сами себя обстреляли, и вся Украина этому верит. А на Украине здравомыслящих людей было куда больше, чем сейчас, они еще не были так жестоко, как сейчас, обработаны. Но теперь я вообще всему этому не удивляюсь. Чем дальше в лес, тем толще партизаны: в 2016 году люди в Мариуполе уже на полном серьезе благодаря украинской информационной повестке, верили, что у нас уже наступил гуманитарный кризис до такой степени, что мы здесь от голода едим ежей. Это я сейчас не шучу – жители Мариуполя на полном серьезе спрашивали у нас. Наши в ответ троллили: да, вышел под конвоем в магазин, купил там килограмм ежей и с друзьями там что-то организовал.
Сфера медиа в украинское время в Донецкой области никогда приоритетно не финансировалась – это совершенно объективно. Именно поэтому у нас изначально была сделана ставка на простые эффективные вещи. Мы очень много в интернете делали и продолжаем делать элементарное: проработка мемов, запуск этих мемов. И никогда мы этого не делаем по официальным каналам. На официальных каналах мы ставим себе другие задачи, и правительство Донецкой народной республики на этом настаивает. Наша задача первая и главная: организовать подачу объективной проверенной информации: куда пойти, где и что сделать, как правильно написать документ тот или иной, куда обращаться в той или иной ситуации – вот эти все вещи мы стремились всегда объективно донести и через телевидение, и через интернет-ресурсы (у нас есть даже специальный сайт «Все о ДРН»).
И еще, Донецкая Народная Республика, наверное, единственное образование в мире, в котором есть специальный сайт именно государства — и этот сайт называется «ДНР-онлайн». Там отражена деятельность всех ветвей власти, всех министерств и ведомств. Опираясь на этот инструментарий, человек, в случае если ему нужно решить какой-то бытовой прикладной вопрос, он его решит. И ту же самую практику мы применили, когда начали освобождаться территории, которые раньше были оккупированы Киевом. В освобождённые Херсон, Мелитополь уже вошли наши телеканалы, и жители тех районов имеют возможность смотреть каналы Донецкой Народной Республики, если они хотят понять, что здесь происходит, кто чем дышит. Уже запущена вышка в Волновахе, благодаря ей, там, где уже восстановлено электроснабжение, люди могут получать достоверную информацию о жизни ДНР.
Помимо этого, мы специально выпускаем бюллетени, которые называются очень сурово и строго: «Бюллетень штаба территориальной обороны Донецкой Народной Республики». Там вся основная информация о республике: куда обратиться за документами, если твои сгорели? Где пройти проверку МВД, которая необходима на той или иной территории? Какие виды социальной помощи можно получить? Куда можно обратиться за пенсиями и социальными пособиями? Где можно получить медицинскую помощь? То есть в первую очередь акцент был сделан на то, чтобы обеспечить выживание людей. В отличие от украинской стороны мы не пытаемся первично заниматься именно политической пропагандой. Потому что, честно говоря, я уверен, что если мы (в том числе и в России) пересмотрим массовые отношения с «Гуглом», «Яндексом» и другими поставщиками дезинформации, то система дезинформации начнет рушитьсяя сама собой. Если мы выключим, как у Стругациких, украинские вышки, если мы намеренно не будем стараться оспорить каждую ложь (я специально не использую слово «фейк», потому что это их инструментарий), то победа будет ближе. а если мы будем стараться оспорить каждую ложь, то мы потратим на это 48 часов в сутки.
– Артём, сейчас в России две чуть ли не самые популярные песни – это «Мы возвращаемся домой» и «Донбасс за нами». Скажите, пожалуйста, правительство ДНР какое-нибудь отношение имеет к записи этих песен? Они в пропагандистском плане очень сильно помогли, сыграли важную роль, можете что-то сказать по этому поводу?
– Да, эти девушки наши солистки, они не на крытом рынке работают, рыбу продают. Государство имеет к этому самое прямое отношение, и правильно, что имеет. Потому что мы 30 лет считали, что должна быть полная какая-то свобода, или ее иллюзия – что государство не должно вмешиваться в формирование того, что думают и что говорят люди, и что не нужно идеи патриотизма навязывать специально и так далее. И, кстати, слово «навязывать» здесь не очень годится в общем-то. Но Украина яркий пример того, чем это заканчивается – вот так называемая свобода, собственно говоря. Да и когда там в России подростки выходили за Навального – это слишком хорошо? Мне кажется, не очень. Поэтому в наших песнях ничего зазорного нет – обе девчонки из нашего Драмтеатра, они солистки, очень талантливые, есть и клипы хорошие с ними, не только на патриотическую тему.
– Не просто ничего зазорного нет – это пример эффективной работы в информационном поле, которому многим надо поучиться. Артем, скажите, пожалуйста, как вы организуете работу с военными корреспондентами, которые приезжают из России?
– У нас вся процедура одинаково выглядит. Человек, который не имеет гражданской прописки в Донецкой Народной Республике, если он хочет приехать сюда в качестве представителя медиа, на сайте министерства информации Донецкой Народной Республики он подает заявку, потом ему приходит подтверждение, что он имеет право получить гражданскую аккредитацию, если он запрашивает еще и военную аккредитацию – в случае с военкорами это необходимо и обязательно, – он приезжает к нам. Здесь есть нюансы и особенности в пересечении границы, поэтому те, кто будет наш материал смотреть, я им искренне рекомендую не стесняться и задавать прямо вопросы обо всем, что непонятно. Когда вы документы подали, потом нашим представителям министерства информации нужно задавать вопросы о том, что непонятно – подскажут, помогут, не бросят. Но нужно проявить инициативу, нажим, потому что вал иностранных журналистов у нас огромный. Но русских журналистов мы не считаем иностранными, а вот именно иностранных СМИ здесь очень много. Крайний раз, когда мы проводили подсчет, сколько их с момента начала спецоперации и сейчас, – уже больше 40 редакций здесь отработало.
– Бывали ли случаи, чтобы вы отказывали в аккредитации иностранным журналистам?
– Так бывает, но в основном мы не отказываем.
– А какие бывают основания для этого?
– Если человек уже сюда приехал и дискредитировал свою редакцию и себя лично какими-то недружественными действиями. Для примера, мы не отказали даже «Аль-Джазире» – у нас был период, когда у нас три разных группы «Аль-Джазиры» на разных языках работали здесь постоянно.
– Вы выделяете «Аль-Джазиру», потому что у них явная проукраинская позиция, понимаю вас.
– Начиная с Ливии мы знаем, что такое «Аль-Джазира».
– Вы можете сказать, кому вы конкретно отказали в аккредитации? Какому западному, допустим, СМИ?
– Не помню даже, из какой они были редакции, да и не так это важно. Приехали два американских журналиста, я тогда даже не был сотрудником Министерства информации, был просто преподавателем исторического факультета. Они попросили прогуляться со мной по факультету и найти место, где лучше всего снимать. Из всего, что мы могли им предложить у нас на факультете, они выбрали музей и начали меня снимать на фоне костей, не человеческих, но тем не менее. Потом журналист задал вопрос и в процессе моего ответа как бы уточняет: «Скажите, а вы лично убивали людей?». Этот вопрос в процессе интервью он продолжает задавать еще несколько раз. По этой причине мне интервью пришлось просто прервать. Вот с какой установкой приехали эти люди?
Может, это не очень толерантно прозвучит, но потом, когда наше интервью было завершено, я стал интересоваться ими подробнее, посмотрел их страницы в соцсетях и увидел на странице одного из них «ту самую веселую радугу» (символ движения ЛГБТ – прим. ред.) – всё не то и все не так, когда твоя девушка мужик. Реально эта редакция к нам после этого не приезжала. Я их запомнил по именам и фамилиям. Европейским редакциям мы не отказывали. При этом мы понимаем, что журналисты приезжают сюда, чтобы получить информацию, и эта информация не обязательно касается медиа. Если резюмировать, то отказ в получении аккредитации – это единичные случаи. Чтобы в Донецкой Народной Республике тебе запретили дальше работать, и чтобы лишили аккредитации и права съемки и выдворили, нужно сильно постараться и показать, что ты не с очень объективной и дружественной позицией приехал. Мы не ожидаем, что люди приедут и будут кричать «Ура и слава Донецкой Народной Республике!», флаги русские поднимать и так далее. Мы же понимаем, что медиа – это инструмент информационного противостояния и вообще противостояния.
– А были случаи, чтобы вы российским каким-то СМИ отказывали именно по идеологическим причинам?
– Конечно бывало, потому что русских СМИ сюда приезжает больше всего и люди в России тоже бывают разные. Мы же не считаем, что на Украине все плохие, на Украине есть адекватные люди. Один из примеров: мы очень хорошо сотрудничали с корреспондентами Шария здесь. Но это же украинское СМИ (или это европейское СМИ, потому что он сидит в Европе?). Мы отказывали журналистам, которые были замечены в связях с ФБК* Навального и определёнными структурами на Западе.
– Скажите, пожалуйста, Артём, что касается технического вопроса, насколько успешно получается у вас организовывать вещание на бывших украинских территориях? Насколько продвигается система информирования о событиях этого вооруженного конфликта на территориях, освобожденных от украинской оккупации?
– Технологически в этой цепочке мы идем третьими. Сначала идет восстановление электричества, потом приходит связь, и после того, как организована бесперебойная работа связи, начинают появляться наши медиа. А в тех районах, где этого не происходит, мы стараемся использовать печатные СМИ. У нас какая система: те районы, которые освобождаются, они временно приписываются к тем районам, в которых нормально работает администрация. На данный момент таких структурных районов уже шесть, в том числе город Донецк. Прежде всего это Тельманово, Старобешево и особенно Новоазовск, который ближе всего к Мариуполю – у них там больше ста тысяч человек добавилось беженцев. Всех этих людей надо как-то информировать, а там только совсем недавно закончились веерные отключения света. То есть люди там в нормальный ритм жизни еще не вошли. Поэтому первое и главное место там занимают печатные СМИ, очень велика роль радио, гораздо больше, чем в любом городе – это уже вопрос выживания. И там, где есть свет, уже есть наше телевидение, в том числе в Херсоне и Мелитополе. Люди уже во втором мультиплексе смотрят наши телевизионные каналы.
